Я хорошо помню тот день, когда узнал, что мы разорены. Я пришел домой, чтобы покушать. У нас никогда не было на столе чего-то особенного, лишь хлеб и молоко. Это все, что мы могли позволить на тот момент Мне было шесть лет, и я вспоминаю выражение лица своей мамы...- Я зашел на кухню, а мама стояла и трясла коробку. Я почувствовал что-то неладное. Оказалось, что она смешивала молоко и воду. Мы не просто стали бедными, мы были разорены. Мы не могли себе позволить даже недельный запас молока...-

Мой отец был профессиональным футболистом, но как только завершил карьеру, все наши денежные запасы иссякли. Пришлось даже отключить кабельное, я больше не мог смотреть футбол, Лигу чемпионов! Периодически у нас не было света, а мыться приходилось следующим образом: мама грела воду в чайнике, и я с ковшика поливал себя. Дело доходило до того, что мы брали хлеб в магазине на нашей улице в понедельник, а деньги возвращали в пятницу. Пекари разрешали, они знали меня и моего младшего брата. У нас было тяжелое финансовое положение, но увидев маму, которая размешивает воду с молоком, я понял, это конец. Я доел свой обед и ничего не сказал ей, не хотел огорчать.

Я дал себе слово, богом клянусь, дал слово, что не могу позволить такой жизни своей маме. Я не мог этого допустить. Однажды я подошел к маме и сказал: "Все изменится, вот увидишь. Я буду играть за Андерлехт. Тебе не нужно будет больше переживать". На тот момент мне было шесть лет.

Я спросил у отца: "Когда ты начал играть в футбол на профессиональном уровне?". Он сказал: "В 16 лет". И я решил, что в шестнадцать я тоже буду играть.

Каждая игра была для меня сродни финалу. Я бил что есть духу. Не важно, это игра в детском саду или в парке – я отдавался на все 100%. У меня не было Play Station и FIFA, поэтому я не играл, а боролся и отдавал все свои силы.

Когда я начал расти, меня начинали доставать учителя и некоторые родители. Мол, что-то ты слишком взрослый. А ну покажи документы! Я родился в Антверпене, я из Бельгии. Я был совсем один, играя в юношеской команде Льерса. Приходилось самому за себя постоять. Я показал свои документы родителям, они передавали друг другу и в этот момент я думал: "Я убью вашего сына. Я и так бы его убил, но сейчас разорву на части. Ваш паренек будет плакать по пути домой".

Я постепенно шел к своей цели. К двенадцати годам я забил 76 голов в 34 матчах, играя в обуви своего отца. Постепенно, когда мои ноги еще выросли, у нас с ним была одна обувь на двоих.

Как-то раз я позвонил деду по материнской линии. Благодаря ему я поддерживал связь с Конго – родиной моих родителей. Я позвонил и сказал ему: "У меня все хорошо, мы выиграли Лигу, я забил 76 голов, а другие клубы начали ко мне присматриваться".

Он порадовался за меня, но что-то изменилось, я это почувствовал. Дед мне сказал: "Можешь кое-что сделать для меня? Пообещай мне, что позаботишься о моей дочери. Ради меня, окей?". Я не сразу понял, в чем дело, но сказал: "Хорошо, дедушка, я обещаю".

И я понял, что он имел в виду. Через пять дней дедушка умер...- Я очень хотел, чтобы он прожил еще хоть четыре года и увидел, что я сдержал свое обещание, я позаботился о маме и у нас все хорошо.

Я говорил, что к шестнадцати годам приду к своей цели, но я опоздал на 11 дней. На дворе 24 мая 2009 года, финальный матч Андерлехт – Стандард. Сумасшедший день.

В начале сезона я практически не играл, тренер держал меня в запасе и я думал: "Как я подпишу профессиональный контракт, если все время сижу в запасе?". Я поговорил с тренером. Я сказал ему, что гарантирую 25 голов к декабрю, если он начнет выпускать меня. Он согласился, и я кое-что добавил: "Вы будете каждый день печь нам оладьи". Он согласился.

В итоге, я забил 25 голов уже к ноябрю, а перед Рождеством мы ели оладьи. Это был глупый спор, но пусть послужит уроком – никогда не заключай пари с голодным мальчиком.

Профессиональный контракт я подписал 13 мая, на свой День рождения. Я моментально купил себе FIFA и подключил кабельное. Накануне был важный матч Андерлехт – Стандард, команды набрали равное количество очков, и предстояло играть два матча плей-офф, чтобы определить чемпиона. Мне звонит тренер резервистов:

- Привет, Ром. Что делаешь?

- Иду играть в футбол в парке.

- Нет, немедленно собирайся!

- Куда? Зачем?

- Ты нужен основе. Немедленно собирайся!

- Я?

- Да, ты.

Я прибежал в комнату к отцу и крикнул: "Поднимай свой зад! Мы едем! Быстрее!". Он спросил: "Куда?". "В Андерлехт", — ответил я.

По приезду на стадион, мне предложили выбрать номер. Я был очень смелым и сказал: "Хочу десятку". Экипировщик сказал, что игроки из Академии могут выбрать номер от 30 и выше. Я выбрал 36-й номер.

На 64-й минуте поединка тренер выпустил меня. Я дебютировал за основную команду Андерлехта в возрасте 16 лет и 11 дней. Мы проиграли в финале, но я был счастлив. В тот момент я осознал, что в нашей семье все будет хорошо. Я сдержал обещание, данное деду.

Я не знаю почему, но мои соотечественники прям жаждут увидеть, чтобы я провалился. Когда я перешел в Челси и не играл – они смеялись надо мной. Когда я перешел в аренду в Вест Бромвич – смеялись еще больше. Когда я в возрасте 17-18 лет играл за сборную и у меня не получалось, все говорили "бельгийский форвард африканского происхождения". Когда игра задалась – просто "бельгийский форвард". Вам не нравится, как я играю? Ваше право, но я – бельгиец.

Когда я был ребенком, у меня не было возможности наблюдать за Тьерри Анри по ТВ. А сегодня он тренирует меня, учит находить пространство на поле, мы с ним все обсуждаем. Мы можем обсудить даже вторую Бундеслигу. "Тьерри, видел Фортуну?", а он скажет: "Шутишь? Конечно".

Я бы очень хотел, чтобы мой дедушка все это увидел. Я не говорю за АПЛ, Манчестер Юнайтед или Лигу чемпионов. Я говорю о том, какая сейчас у нашей семьи жизнь. Я бы хотел позвонить ему и сказать: "Видишь, дедушка, я же обещал...-". Мы больше не спим на полу, в доме нет крыс, а мои документы не проверяют, ведь теперь они знают мое имя.

Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru